2018
«Сказки из пенала или приключения совсем простого карандашика»
Жил да был… Так начинаются многие сказки. Но большинство из них о прекрасных принцессах, сильных и смелых богатырях, Иванушках да Аленушках.
Я расскажу тебе необычную сказку. Хоть и начинается она, как многие и многие…
Жил да был… маленький карандашик. Жил он в железном пенале мальчика Вовки из третьего Б.
В пенале было темно и тесновато. Вовка не церемонился со своими вещами и частенько, приходя из школы, забрасывал свой портфель с размаху, куда глаза глядят. Портфель со всей силы бухался об пол, учебники стучались друг о друга потрепанными боками, а пенал летал по трехотдельному нутру портфеля, как мяч соседского мальчишки по комнате пока мамы нет.
В пенале, кроме карандашика, жили ручка, точилка, стирка, циркуль и линейка.
Ручка была обыкновенная – шариковая, самая дешевая и может быть, поэтому негордая, несамовлюбленная, простая и очень коммуникабельная. Это значит, что дружила она со всеми, кто был не против. Другом была хорошим, веселым и неунывающим. Просыпаясь по утрам, она стучала по карандашику своим затекшим синим носиком по деревянному плечу и радостно кричала: «Привет, красавчик, как делишки? Как настроение? Какие планы на день?» И, не дожидаясь ответа, с упоением начинала описывать свой день: «Слышь, а у меня сегодня будет не день, а оооочень крутой день!!! Просто умопомрочительно крутой день. Ты только послушай». И продолжала трещать без умолка, отвешивая при этом, приветственные кивки остальным жителям пенала.
Стирка напоминала толстую тетеньку, торгующую огурцами на рынке. Она потирала свои потрепанные бока и тихонечко ворчала на Вовку, который сегодня пытался оттереть три неверно написанные буквы в диктанте, а вчера, так и вовсе умудрился свести в дневнике с помощью стирки двойку по математике.
— Ты понимаешь, — жаловалась она карандашику. – Да, как он может вообще. Это же ручка!!! Мною оттирать можно только след от карандаша.
А карандашик мысленно удивлялся тому, что стирка возмущена именно этим фактом, а не постыдным исправлением плохой отметки на хорошую.
Линейка так следила за своей фигурой, что в профиль была уже еле различима. Она не участвовала в разговорах жителей пенала. Считала себя лучше и умнее всех, а уж по красоте, по ее мнению, равных ей не было не только среди своих «однопенальщиков», но и среди всех линеек мира.
Карандашик поглядывал на нее робко и уважительно. В девчачьей красоте он мало что смыслил, но об уме линейки свидетельствовали ровные столбики таблицы умножения на ее розовом боку.
Точилка была очень старательной и заботливой. Она всегда следила за тем, чтобы носик у карандашика был острый и аккуратный. И, когда Вовка, сильно нажимая, ломал носик карандашика, грустно вздыхала и немедленно принималась за дело. Буквально через 30 секунд носик у карандашика снова был острым и аккуратным.
Карандашик, конечно, ценил заботу точилки, но иногда ему это надоедало. Он тихонько прятался подальше от точилки, забираясь в самой укромный уголок пенала.
Ну, и наконец, циркуль… Самый строгий, и самый воспитанный житель пенала. Он все делал точно и верно. Его стальной корпус блестел так ярко и был таким прочным, что вызывал у карандашика восторг и, даже немножко, зависть. Шагал циркуль всегда с ровной спиной, припечатывая себя острой ногой к бумаге, а второй ногой описывал умопомрачительно точные окружности и дуги.
Карандашик очень бы хотел дружить с циркулем, но у него не хватало духу даже заговорить.
Вот такая компания проживала в железном пенале Вовки с третьего «Б».
«Жасминовый двор или как страшное оказалось не страшным»
В этот день все начиналось как обычно.
Ручка, пританцовывая, переговаривалась со стиркой, линейка придирчиво рассматривала себя, чтобы встретить день самой прекрасной линейкой в мире. Циркуль задумчиво смотрел в тоненькую щель, отделяющую пенал от внешнего мира. Точилка уговаривала карандашик чуточку подточить носик перед новой школьной неделей.
Итак… Начинался обычный понедельник.
Вовка торопливо забросил пенал в портфель и убежал в школу.
Под шелест соприкасающихся учебников и тихое бренчание циркуля о крышку пенала карандашик уснул.
Снилось карандашику море. Такое синее и такое огромное, что прыгай не прыгай, а конца не увидишь. Ласковые волны набегали на берег и ускользали назад в бесконечное море, шурша напоследок также, как учебники в портфеле.
Что-то нашептывали они, что-то нежное и непонятное. Карандашик прислушался и… начал разбирать обрывки фраз. Только не было уже нежности и тепла в еле различимых словах. И тревожно стало карандашику.
«Ой, что будет?» «Не может быть» «Это недоразумение».
Карандашик тряхнул отточенным носиком, и… море исчезло, а говорящие волны превратились в галдящих жителей пенала.
Только спустя пару минут из несвязных рассказов ручки, «охов» и «ахов» стирки и немногословных дополнений циркуля, карандашику удалось понять следующее…
Вовка плохо застегнул портфель и, мчась в школу, не различая дороги, споткнулся, упал, разбросав при этом вещи из портфеля. Чертыхаясь, он стал быстренько собирать и забрасывать в портфель книжки, дневник, бутерброд в пакетике и… конечно же, не заметил пенал, который отлетел чуть дальше всех вещей и лежал на жестяном боку под цветущим кустом жасмина.
Вот уже пять минут прошло с тех пор, как Вовка умчался, вытирая на ходу запачканные брюки. И… вот уже четыре минуты пенальная семейка, испытав минутный шок, испуганно, тревожно и даже возмущенно галдела.
Карандашик приоткрыл крышку пенала и оценил ситуацию, проговаривая вслух увиденное.
Куст, под которым лежал пенал, рос во дворе Вовкиного дома.
— Ребята, — полушепотом произнес карандашик, — не все так плохо, мы же совсем недалеко от дома.
— Ах, глупыш, — снова заохала стирка, — мы так беспомощны в большом мире. Любой может обидеть нас.
— Обидеть, — тревожно переспросила линейка. — Меня обижать нельзя. Как можно обижать лучшую линейку в мире?
И снова «пенал загудел».
Карандашик в это время внимательно осматривал двор. Часто из окна Вовкиной комнаты он видел его. Но с высоты 9-го этажа двор казался маленьким и уютным.
А сейчас карандашик смог оценить настоящие его размеры.
Действительно двор показался ему целым миром, таящим в себе скрытые опасности.
Карандашик хотел, уже было, прикрыть крышку пенала, когда услышал тихое рычание где-то слева от пенала. Потом, прямо перед щелью появился чей-то черный блестящий глаз.
Карандашик отпрянул в сторону, а глаз, показавшийся неподвижным, прикрылся веком и тут же снова засверкал у самой щели полуоткрытого пенала.
— Ррр, — послышалось так громко, что в пенале наступила абсолютная тишина.
— Рррр. Это что за посторонние предметы???
Карандашик понял, что глаз не умеет разговаривать и, очевидно, вопросы задает некто, некто значительно больше всех его приятелей, и даже самого пенала.
Пенал кто-то сдвинул, сначала легонько, а потом сильнее.
Стирка заохала, циркуль неожиданно ойкнул, а линейка запищала.
И тогда карандашик понял, что надо срочно отвечать на вопросы незнакомца.
— Извините, уважаемый незнакомец, — постарался он скрыть дрожь в голосе, — простите, что мы без разрешения посетили ваш двор. Мы – жители пенала. Вовка уронил нас нечаянно, когда бежал в школу. Мы никого не хотим обидеть.
— Рррр. – снова прорычал некто.
Однако рычание было уже значительно добрее, если рычание вообще может быть добрым.
— Так кто же вы? — спросил блестящий глаз, пытаясь заглянуть в пенал.
— Давайте откроем пенал, — зашептал циркуль, — думаю, хуже уже не будет.
Общими усилиями пенал был открыт.
Солнечный свет брызнул в пенал так ярко, что все непроизвольно закрыли глаза.
Открыв глаза, карандашик увидел, что двор не такой уж огромный и страшный, а наоборот он очень уютный, красивый, вкусно пахнущий жасмином и другими цветами.
Напротив пенала стоял щенок Кузя из квартиры №43.
И, оказывается, Кузя был совсем даже и очень даже хорошо знакомый Кузя, потому что приходил несколько раз с Севкой из той же квартиры №43 в гости к Вовке. И жители пенала с высоты письменного стола часто наблюдали за тем, как мальчишки играют с Кузей на ковре.
Да и Кузя, начинал припоминать, что где-то он уже видел всю эту честную кампанию и жестяную коробочку, именуемую пеналом.
Когда все окончательно узнали друг друга, облегченно вздохнули, потом засмеялись радостно и счастливо.
А Кузя прыгал вокруг пенала, заливисто лая и легонько трогая его лапой.
Удивительно хорошо прошел этот солнечный день.
Кузя бережно переносил пенал с места на место, показывая новым друзьям самые лучшие уголки двора.
А перед приходом из школы мальчишек он, прикрыв крышку пенала, очень аккуратно принес в зубах пенал к Вовкиной двери.
Вовка вернулся позднее обычного, потому что шел медленно, пытаясь найти свой любимый пенал.
Внимательнее всего он обыскал место утреннего падения, но… увы, ничего там не нашел.
Грустно и понуро подошел он к двери своей квартиры и… как же счастлив он был, увидев пропажу прямо у входа.
— Чудеса, — прошептал он, бережно открывая пенал.
А в пенале, спали, прильнув друг другу циркуль, линейка, точилка, стирка и простой карандашик.
Во сне виделось карандашику недосмотренное море, добрый, веселый Кузя, небо в разноцветных бабочках и залитый солнцем «жасминовый двор».
«Как хорошо, что мир так вкусно пахнет», — подумал карандашик во сне и потерся носиком о мягкий бок стирки.
